Celebration of Nowruz in Bukhara and Samarkand in Ritual Practice and Social Discourses (the Second Half of the 19th to Early 20th Centuries)

Kód výsledku v IS VaVaI

<a href="https://www.isvavai.cz/riv?ss=detail&h=RIV%2F61989592%3A15210%2F20%3A73601375" target="_blank" >RIV/61989592:15210/20:73601375 - isvavai.cz</a>

Výsledek na webu

<a href="https://archaeology.nsc.ru/izdatelstvo/jr-aeae-ru/20-48-2/annot-14/" target="_blank" >https://archaeology.nsc.ru/izdatelstvo/jr-aeae-ru/20-48-2/annot-14/</a>

DOI - Digital Object Identifier

<a href="http://dx.doi.org/10.17746/1563-0102.2020.48.2.000-000" target="_blank" >10.17746/1563-0102.2020.48.2.000-000</a>

Jazyk výsledku

ruština

Název v původním jazyce

Празднование Навруза в Бухаре и Самарканде в ритуальной практике и общественных дискурсах (вторая половина XIX – начало XX в.)

Popis výsledku v původním jazyce

Празднование Навруза на обширной територии от Османской империи до Восточного Туркестана имело как общие черты, так и определенные отличия. В статье рассматривается вопрос о его вариативности в двух крупных городах долины Зерафшана – Бухаре и Самарканде – во второй половине XIX – начале XX в., когда после присоединения региона к Российской империи происходила трансформация празднования Навруза, его ритуальной практики и возникали критические дискурсы о нем среди теологов и просветителей. На основании неопубликованных архивных материалов, мемуаров, публикаций исследователей Российской империи проведен сравнительный анализ двух типов Навруза: официального и народного. В Бухарском эмирате официальную форму праздник приобрел при эмире Музаффаре, стремившемся укрепить имидж династии мангытов в условиях кризиса политической легитимности. Это породило дискуссии среди мусульманских интеллектуалов о необходимости широкого и долгого празднования Навруза, что, по их мнению, выходило за рамки исламской традиции. В Самарканде более тесное взаимодействие оседлого таджикского, узбекского населения с полукочевым тюркским способствовало синтезу земледельческих и скотоводческих элементов в ритуальной практике Навруза. Праздник был легитимизирован через молитвы в мечети, посещение мазаров мусульманских святых и священных речек. В Самарканде, вошедшем в состав Российской империи, на официальном уровне Навруз не отмечался, а масштабы народного празднования сократились.

Název v anglickém jazyce

Celebration of Nowruz in Bukhara and Samarkand in Ritual Practice and Social Discourses (the Second Half of the 19th to Early 20th Centuries)

Popis výsledku anglicky

Celebration of Nowruz across a vast territory from the Ottoman Empire to Xinjiang had both common features and differences. This study focuses on distinctions between the festive traditions of two major cities of the Zerafshan Valley (Bukhara and Samarkand) in the late 1800s and early 1900s, when, after Russia’s annexation of the region, the Nowruz ritual practices were transformed and subjected to critical discourses among theologians and enlighteners. On the basis of unpublished archival sources, memoirs, and studies of Imperial Russian history, I analyze two types of Nowruz: offi cial and folk. In the Emirate of Bukhara, a broad offi cial celebration of Nowruz was started by Emir Muzaffar, who sought to strengthen the image of the Manghit dynasty during the crisis of political legitimacy. This gave rise to disputes among Islamic intellectuals about the need for a large-scale and prolonged celebration of Nowruz, which they felt went beyond the borders of Islamic tradition. In Samarkand, closer contacts between the settled Tajiks and Uzbeks, on the one hand, and the semi-nomadic Turkic-speaking population, on the other, enhanced the synthesis of agricultural and pastoral elements in the ritual practice of Nowruz. The festival was legitimized by prayers at mosques, and visits to the mazars of Muslim saints and to sacred streams. In Samarkand, following its annexation by the Russian Empire, there was no offi cial celebration of Nowruz, and the scale of popular celebration decreased.

Druh

J_SC - Článek v periodiku v databázi SCOPUS

CEP obor

—

OECD FORD obor

50404 - Anthropology, ethnology

Projekt

—

Návaznosti

O - Projekt operacniho programu

Rok uplatnění

2020

Kód důvěrnosti údajů

S - Úplné a pravdivé údaje o projektu nepodléhají ochraně podle zvláštních právních předpisů

Název periodika

Archaeology Ethnology and Anthropology of Eurasia

ISSN

1563-0110

e-ISSN

—

Svazek periodika

48

Číslo periodika v rámci svazku

2

Stát vydavatele periodika

RU - Ruská federace

Počet stran výsledku

8

Strana od-do

122-129

Kód UT WoS článku

000573047600014

EID výsledku v databázi Scopus

2-s2.0-85096095660